Он был бос, в выгоревших, порыже́лых, запыленных штанах, которые торчали на ногах трубами, в черной, мятой рубахе с расстегнутым воротом.
— Анатолий Иванов, Вечный зов
Пусто было на улицах и площадях; лишь изредка мелькал курьер, сидя на облучке закрытой кибитки; по временам шныряли подозрительные лица или гремели мерным звуком цепи и раздавалась заунывная песнь колодников: «Будьте жалостливы, милостивы, до нас, до бедных невольников, заключенных, Христа ради!» На всем пути наших цыган встретили они один экипаж: это был рыдван, облупленный временем; его тащили четыре клячи веревочными постромками, а на запятках стояли три высокие лакея в порыже́лых сапогах, в шубах из красной собаки и с полинялыми гербовыми тесьмами; из колымаги же проглядывал какой-то господин в бархатной шубе с золотыми кистями, причесанный а la pigeon.[6] Окошки были опущены, вероятно, потому, что не поднимались, и оттого-то грел он себе концы ушей, не закрытые пуклями,[7] то правым, то левым рукавом шубы.
— Иван Лажечников, Ледяной дом. Басурман
Давыдов сидел на бричке, свесив ноги в обшарпанных, порыже́лых сапогах, старчески горбясь и безучастно глядя по сторонам.
— Михаил Шолохов, Поднятая целина
У Дугина долго тряслась голова, пощелкивали зубы и как-то нелепо путались большие, в порыже́лых сапогах, ноги.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
Август терял самоуверенность от омерзительного страха перед королем Карлом – этим свирепым мальчишкой в пыльном сюртуке и порыже́лых ботфортах, с лицом скопца и глазами тигра.
— Алексей Толстой, Петр Первый