Тёща про зятя пироги пекла, творила да вмесила три осьми́ны муки, соли да крупы на четыре рубли, масла да яиц на восемь рублей, окорок свиной да поросёнок годовой.
— Н. В. Уваров, Тёща моя… И в шутку, и всерьез, 2014
С голодных же лет бочки вышли из употребления, а вместо того известными стали четверики, то есть четвёртая часть осьми́ны.
— Дмитрий Петрович Бутурлин, История Смутного времени в России в начале XVII века, 1841
Слова «корец», «каранка», «шанек», «полко-рец», «двецверци», «две шуснастки», «усьм лахурков», изображая собою различные величины установленных обычаем мер – величины крайне сбивчивые при их смешении и почти невозможные для вычисления точного отношения одной меры к другой, – градом сыплются из уст отмерщиков и окончательно сбивают с толку одурелого хлопа, который знает, что все эти меры точно существуют, но никак не может сполупьяна сообразить, что восемь лахурков осьми́ны совсем не идут в один счёт и вперемешку с четырьмя цверцями корца; он только чувствует, что «жидюги» волей-неволей «закрутили с ним гешэфта» и теперь объегоривают его на чём свет стоит, «во всю свою господарску волю»!..
— Всеволод Владимирович Крестовский, Очерки кавалерийской жизни, 1892
Принято в амбар внове две сотни и пяток четьи ржицы с полполтретью осьми́ны.
— Дмитрий Дюков, «Рядом с троном – рядом со смертью», 2014
– Един раз. Две сотни и пяток четвертей да к ним полполтреть осьми́ны, – ответил приказчик.
— Дмитрий Дюков, «Рядом с троном – рядом со смертью», 2014