Сейчас ему не было еще сорока, но выглядел он намного старше: стал гру́зным, лицо побагровело от обильных возлиянии, живой блеск глаз и уверенный вид, делавшие его таким привлекательным в молодые годы, поблекли, взор стал безразличным, отрешенным.
— Кен Фоллетт, Столпы Земли
«Искусство, то есть истинное искусство, именно и развивается потому во время долгого мира, что идет вразрез с гру́зным и порочным усыплением душ, и, напротив, созданиями своими, всегда в эти периоды, взывает к идеалу, рождает протест и негодование, волнует общество и нередко заставляет страдать людей, жаждущих проснуться и выйти из зловонной ямы».
— Федор Достоевский, Дневник писателя
По приставной лестнице, угрожающе потрескивающей под его гру́зным телом, хан поднялся на плоскую крышу загородного дворца Коксарай.
— Исай Калашников, Жестокий век
Я себя увидел гру́зным, с ленивой перевалкой, серые глаза широко расставлены в стороны, курчавые соломенные волосы, бычий лоб...
— Александр Куприн, Париж интимный
Идут дальше, в следующую комнату; впереди веселый доктор, за ним офицер с камфорой у носа, словно барышня на балу с букетом; за ним Сыромятов, жадно обозревающий мебель, стены, окна, даже железные, тронутые ржавчиной задвижки от болтов; за Сыромятовым баба, ступающая по полу так, точно она боится провалиться сквозь пол своим гру́зным телом; за бабою поджарый, редковолосый и скрюченный, как старый негодный ключ, слесарь, весь пропитанный железною ржавчиной и обсыпанный опилками; в сухой и темной, словно луженой, руке его погромыхивает связка всевозможных ключей.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник