– Да што! – с благоро́дною небрежностию проговорил Илья Петрович (и даже не што, а как-то «Да-а шта-а!»), переходя с какими-то бумагами к другому столу и картинно передергивая с каждым шагом плечами, куда шаг, туда и плечо, – вот-с, извольте видеть: господин сочинитель, то бишь студент, бывший то есть, денег не платит, векселей надавал, квартиру не очищает, беспрерывные на них поступают жалобы, а изволили в претензию войти, что я папироску при них закурил!
— Федор Достоевский, Преступление и наказание
Законною женою бедного, но благородного человека, и даже сделаюсь бедною, но благоро́дною родительницею, если только Господь во гневе своем еще пошлет мне ребенка.
— Всеволод Гаршин, Красный цветок
Иной, например, даже человек в чинах, с благоро́дною наружностию, со звездой на груди,[18] будет вам жать руку, разговорится с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, а потом, смотришь, тут же, пред вашими глазами, и нагадит вам.
— Николай Гоголь, Мертвые души
Г-н Менделеев, читающий в самую сию минуту, как я пишу это, свою лекцию в Соляном городке,[136] вероятно, глядит на дело иначе и читает с благоро́дною целью «раздавить спиритизм».
— Федор Достоевский, Дневник писателя
В одной старинной итальянской рукописи, кажется, пятнадцатого столетия, — начальные страницы и все украшения книги были вырваны благоро́дною рукою любителя библиотек — простодушно рассказывается о том, как пришел ученик к учителю-живописцу Сано ди Пиетро за советом о своей картине.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века