Но и сквозь страх – знакомое счастье, та особенная ую́тность, которую всегда испытывала во время болезни его: точно он маленький, а она нянчится с ним.
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"
Так я до мертвых душ никогда и не дочиталась, ни тогда, ни после, ибо никакая моральная страшность (физическая ую́тность) героев Гоголя никогда не совпала во мне с простой страшнотой названия: не удовлетворила во мне страсти страха, разжигаемой страшностью названия.
— Марина Цветаева, Проза
Павлов – русый, усатый, стреляет глазами по думщикам, как бы в ожидания подсказки; Сазонов – пожилой казак, заросший сивою щетиной с подрезанными усами и седеющей головой, развалясь в кресле, вроде спит с открытыми глазами: всхрапнет со смаком, дрогнет, оглянется и опять примет прежнее покойное положение; Крыслов беспокойно вертится на резном стуле с высокой спинкой, то на лепной потолок уставится, то на готические своды двух окон с замысловатыми переплетами рам, то на трубу печки, вставленную в форточку, то на полированный стол с гнутыми ножками, на котором чинно расставлена дорогая фарфоровая посуда – тарелки, чашечки с блюдцами, тут же обливная кружка, алюминиевый котелок, в черных корках евангелие, иконка богородицы над столом, две полированные кровати под ворсистыми одеялами, пуховые подушки – экая ую́тность, язви его!
— Алексей Черкасов, Конь Рыжий