Так было и с Сашею Погодиным, ю́ношею красивым и чистым: избрала его жизнь на утоление страстей и мук своих, открыла ему сердце для вещих зовов, которых не слышат другие, и жертвенной кровью его до краев наполнила золотую чашу.
— Леонид Андреев, Сборник "Дневник Сатаны"
Так уж лучше, по-моему, просто тебе везти его куда-нибудь в Вевей или Лозанну…» Софья видела в этих словах эгоизм старика, полюбившего женевца, и, не желая сердить его, молчала; а потом, спустя недели две, отправилась с Володей и с ю́ношею в сорок лет назад в свое именье.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Первый отрывок, которому я, чтоб не смешиваться в цифрах, дал название "Бригадира", был, — как показывает самый почерк, — писан ю́ношею вскоре после выхода из школы; он носит на себе печать ума молодого, внезапно встревоженного зрелищем света и в особенности того келейного, задушевного лицемерия, которое под личиной нравственных сентенций подтачивает все нравственные и общественные связи; это еще воспоминание о школьных темах в классе литературы.
— Владимир Одоевский, Русские ночи
Мы – старцы и то едва можем противостоять диавольским искушениям, влекущим к нечистоте; что же будет с тобою, цветущим ю́ношею, в годах жгучей пламенной страсти?
— И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси
Вообразите ж, что сталось тогда со мною, заносчивым, вспыльчивым ю́ношею!
— Чудо Рождественской ночи