Не без успеха выступала она со «спиритическими чтениями», подчиняясь при этом воле духов-наставников, чаще всего юной индианке по имени Черри (ласкательное сокращение от «Чероки») или некому шотла́ндцу Уильяму Мортону, опочившему профессору химии, который с трудом привыкал к своему новому состоянию, избавляясь от обломков неверия в существование духов, но в конце концов осознал свою истинную природу и уразумел, что его миссия – помочь и открыть глаза этим смертным, пока ещё пребывающим во плоти.
— Антония Байетт, Обладать
всякий раз как сердце ее тянулось к молодому шотла́ндцу, она говорила себе, горько подшучивая сама над собой: «Нет, нет, Элизабет-Джейн… такие мечты не для тебя!» Она старалась не встречаться с ним и не думать о нем, и первое ей удавалось довольно хорошо, а второе – не совсем.
— Томас Гарди, Мэр Кэстербриджа
Не удивительно, что он опять помрачнел, и при малейшем упоминании о том, что Фарфрэ могут избрать мэром, прежняя ненависть к шотла́ндцу вспыхивала в нем снова.
— Томас Гарди, Мэр Кэстербриджа
Это недоразумение усилило вражду Хенчарда к шотла́ндцу.
— Томас Гарди, Мэр Кэстербриджа
При всей нелепости моего положения я была невольно признательна молодому шотла́ндцу за его тепло.
— Диана Гэблдон, Чужестранка