Мраморные уста ожили, перси потеплели, и для Франца, впервые отдавшегося во власть гашиша, страсть стала мукой, наслаждение – пыткой; он чувствовал, как к его лихорадочным губам прижимаются мраморные губы, упругие и холодные, как кольца змеи; но в то время как руки его пытались оттолкнуть эту чудовищную страсть, чувства его покорялись обаянию таинственного сна, и наконец после борьбы, за которую не жаль отдать душу, он упал навзничь, задыхаясь, обессиленный, изнемогая от наслаждения, отдаваясь поцелуям мраморных любовниц и чароде́йству исступленного сна.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
У меня не было власти противиться чароде́йству ее призывов, и я покорно лепетал ответные слова, которые кололи, как шипы, мою гордость.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Нет ничего удивительного, что Прасковья, с малолетства обвыкшая видеть, среди даже родственников, фанатиков, зачастую прибегавших к чудесам и чароде́йству для распространения своего учения, невольно сохраняла слепую веру в предсказания и во все чудесное.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Чародейные пешаверцы, которые в эту ночь сделались предметом внимания самого повелителя, в действительности были самыми обычными камнетесами, работавшими издавна в паре и пришедшими в Коканд на заработки; оба уже пожилых лет, они никогда в жизни не имели никакого касательства к чароде́йству; все это вельможа выдумал ради своего возвышения по службе.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
Если б я верил чароде́йству, я бы сказал, что какое-то неизъяснимое обаяние таилось в его взорах, что это был сам лукавый, – столь злобная веселость о падении ближнего, столь холодная, бесчувственная насмешка были видны в чертах его бледного лица!
— Чудо Рождественской ночи