Всеобщий вопль потряс чайхану́, а сам чайханщик схватился за сердце и в изнеможении опустился на пол.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
Все тот же цветущий джидовник источал навстречу ему пряный запах дикого меда, на камнях грелись разноцветные ящерицы — бирюзовые, сапфировые, изумрудные и просто серенькие, со скромным, но — если присмотреться — очень красивым и тонким узором на спинке, в небе звенели жаворонки и свистели щуры, вспыхивали в солнечных полосах пчелы, мерцали слюдяными крылышками стрекозы; словом, все вокруг было так же, как и час назад, будто путь Ходжи Насреддина и не прерывался и он вовсе не заезжал в одну столь негостеприимную чайхану́ над обрывом.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
— Сейчас я поеду в чайхану́, — заключил Ходжа Насреддин.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
— Вы сейчас развалите мне всю чайхану́!
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине
Но теперь в чайхану́ пришел не Узакбай, помощник и наследник Агабека, а Ходжа Насреддин!
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине