И тотчас же внимательно наставленные уши слушателей начинают вянуть: сначала у краев, потом по раковинному хрящу́ – внутрь и внутрь и, свертываясь, как листья по осени, ухо за ухом, бесшелестно и тихо, одно за другим – на пол.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
И тотчас же внимательно наставленные уши слушателей начинают вянуть: сначала у краев, потом по раковинному хрящу́ – внутрь и внутрь и, свертываясь, как листья по осени, ухо за ухом, бесшелестно и тихо, одно за другим – на пол.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена
И тотчас же внимательно наставленные уши слушателей начинают вянуть: сначала у краев, потом по раковинному хрящу́ – внутрь и внутрь и, свертываясь, как листья по осени, ухо за ухом, бесшелестно и тихо, одно за другим – на пол.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
На хрящу́ легла стерлядь.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон