– Урию Хипа́? – переспросил я. – Нет. – Разве он в Лондоне?
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
– Кров смиренный, если употребить любимое выражение моего друга Хипа́, – продолжал мистер Микобер, – но он может явиться ступенью, ведущей к более роскошному жилищу.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Когда Агнес с отцом еще гостили у доктора, я обратил внимание, что почтальон ежедневно приносит два-три письма на имя Урии Хипа́, остававшегося в Хайгете до отъезда своего компаньона, ибо было время каникул; адрес был всегда надписан рукой мистера Микобера, который уже усвоил круглый, деловой почерк юриста.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Земля уже сокрыла в своих недрах все, что осталось от моей усопшей жены, и я ждал только, чтобы «Хипа́ окончательно стерли в порошок», как выражался мистер Микобер, а также отъезда эмигрантов.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Теперь, когда Урии Хипа́ не было, казалось, он выздоровел после болезни.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим