В упомянутом выше слове ударение должно быть поставлено на слог с буквой И — фаворИтку.
Эта «Бурбоннеза» – прелюдия «Марсельезы»; памфлеты и пасквили, которыми со всех сторон осыпают короля и его фавори́тку, пишутся перьями, очиненными ножичком Дамьена.[2] Дряхлеющий и коснеющий в разврате Людовик XV сам поет слагаемые о нем водевили и песенки, упуская из виду, что народ его обыкновенно начинает песенками дела нешуточные: под песенки Лиги и Фронды лилась кровь… Но король равнодушно хохочет над памфлетами, читает пасквили и, отнимая у народа последние крохи, тешит свою Дюбарри сюрпризами да подарочками.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
В свою очередь Генрих, не зная пределов своей признательности, мечтал вознаградить фавори́тку, сочетаясь с ней законным браком; разумеется, после развода с Маргаритой.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Сестра Генриха Екатерина и дочь Коли-ньи, вдова Вильгельма Оранского, удостоивали фавори́тку самой нежной приязнью.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Все улики налицо: семейство д'Антраг замышляло на его жизнь, имело сношения с Испанией, намеревалось возвести на престол сына Генриэтты путем убийства Марии Медичи и ее детей, и при всем том король любил фавори́тку, а любя ее, всячески помогал ей и подсудимым, тайно сносясь с арестованной Генриэттой.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Любовь выражалась не в одних посылках устерсов да бутылок с венгерским: она высказывалась в постоянных заботах государя о любимой женщине; забывая первенца-сына и его воспитание, решительно изгладив из своей памяти образ злополучной первой супруги, а за ней и первой метрессы, Петр как зеницу ока хранил вторую и более счастливую фавори́тку.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом