Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоле́ние своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
— Лев Толстой, Анна Каренина
Нашла свое утоле́ние давно томившая меня жажда назвать вслух, громко, свои чувства, с беспощадностью, в точных терминах, определить свое положение, – и слова вырывались у меня как-то против моей воли, без удержу, иногда без связи, как у сумасшедшего.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Достоевский считал, что полное и скорое утоле́ние потребностей понижает духовную высоту человека, незаметно приковывает его еще сильнее к узкой сфере самоценного умножения чисто внешних форм жизни, обостряющих многосторонность насладительных ощущений и связанных с ними «бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок».
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Есть тело, желание, утоле́ние желания, страсть и – деньги, деньги!
— Алексей Черкасов, Конь Рыжий
Не радость, не печаль, не сон, не жажда, не утоле́ние… То, что он испытывает, когда Аэлита рядом с ним, – именно принятие жизни в ледяное одиночество своего тела.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус