Ничего не осталось в ней от воспитанных, невозмутимых Робийяров, уме́вших в холодном спокойствии принимать любые удары судьбы.
— Маргарет Митчелл, Унесенные ветром
Вместо хорошо упитанных и вышколенных лондонских слуг, уме́вших говорить только по-английски, Доббин раздобыл для Джоза и его дам маленького смуглого слугу-бельгийца, который не умел выражать свои мысли ни на одном языке, но благодаря своей расторопности и тому обстоятельству, что неизменно величал мистера Седли «милордом», быстро снискал расположение этого джентльмена.
— Уильям Теккерей, Ярмарка тщеславия
Еще ни в ком не отразилась вполне та многосторонняя поэтическая полнота ума нашего, которая заключена в наших многоочитых пословицах, уме́вших сделать такие великие выводы из бедного, ничтожного своего времени, где в таких тесных пределах и в такой мутной луже изворачивался русский человек, и которые говорят только о том, какие огромные выводы может сделать нынешний русский человек из нынешнего широкого времени, в которое нанесены итоги всех веков и, как неразобранный товар, сброшены в одну беспорядочную кучу.
— Николай Гоголь, Ревизор
И, уж конечно, продолжаться будет до самого конца, несмотря на пророков наших, уме́вших разглядеть (и именно в это лето) в лице России лишь спящее, гадкое, пьяное существо, протянувшееся от Финских хладных скал до пламенной Колхиды, с колоссальным штофом в руках.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Чуждый самомнения, он, однако, и сам чувствовал, что оказался там на месте, и сознавал свое превосходство человека, много лет ловившего настоящих шпионов и диверсантов, над некоторыми из своих сослуживцев, не уме́вших отличать факты от липы, а случалось, даже и не особенно озабоченных этим.
— Константин Симонов, Живые и мертвые