Горящие пылинки ржавчины усаживались на одежду, прожигая крохотные черные дырочки, и жгли тело, заставляя ее корчиться от острых уколов боли – ужа́лив, боль чуть выжидала, а потом распространялась ядом шершней и ос.
— Луи де Берньер, Мандолина капитана Корелли
что, раз ужа́лив, она сама подыхает?
— Анатолий Иванов, Тени исчезают в полдень
В углу сада, под корнями старого абрикоса, жил его большой приятель — еж, которому он по утрам носил молоко в черепке; были у него также знакомцы среди мышей… Однажды, проходя с Шир–Мамедом по старому кладбищу, маленький Насреддин, свернув с тропинки в бурьян, босой ногой наступил на змею; она зашипела и мгновенно обвилась вокруг его ноги до колена; Шир–Мамед похолодел от ужаса, а мальчик спокойно поднял ногу — и змея развила свои скользкие кольца и уползла, не ужа́лив его, но шипя весьма сердито, потому что хвост у нее был все же изрядно отдавлен.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине