Нараян и Морарджи Десаи тоже подстрекали Индиру Ганди; пока тройняшки визжали – ту́жься-ту́жься-ту́жься – лидеры «Джанаты Морчи» призывали полицию и армию не подчиняться приказам ограниченного в правах премьер-министра и в каком-то смысле заставляли госпожу Ганди тужиться тоже, и когда тьма сгустилась к полуночному часу, ибо разве может что-то случиться в какой-то другой час, тройняшки заверещали – он идет-идет-идет – а где-то там, далеко, премьер-министр Индира рожала свое дитя… в трущобах, в хижине, подле которой я сидел, полуживой от голода, мой сын шел-шел-шел – вот уже показалась головка – заверещали тройняшки, а в это время отряды особой резервной полиции арестовывали лидеров «Джанаты Морчи», включая таких невозможно древних, почти мифологических персонажей, как Морарджи Десаи и Дж.П.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Нараян; ту́жься-тужъся-ту́жься – и в самом сердце этой ужасной полуночи, когда «тик-так» гремело у меня в ушах, родился ребенок, в самом деле первый сорт, настоящий богатырь, выскочил в конце концов так легко, что невозможно было понять, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
— Салман Рушди, Дети полуночи
— Ту́жься, ту́жься, ту́жься, — шепчем мы. — Отпусти.
— Маргарет Этвуд, Рассказ Служанки
Ту́жься, ту́жься, ту́жься. — Мы с ней, мы с ней слились, мы пьяны.
— Маргарет Этвуд, Рассказ Служанки
Да не ту́жься сильно, а то вся одежда на тебе лопнет...
— Анатолий Иванов, Тени исчезают в полдень