В таком слове ударение должно быть поставлено на слог с первой буквой А — тротуАрам.
Джастина, по обыкновению, сбросила туфли; со страхом смотрел Хартгейм, как она ступает босиком по каменным плитам, по тротуа́рам, раскаленным, точно сковорода на огне.
— Колин Маккалоу, Поющие в терновнике
Проявляя подобную любознательность, всякий гуляющий по тротуа́рам Пэл-Мэл или посещающий столичные клубы узнает, как из личного опыта, так и из рассказов знакомых, с которыми он играет на бильярде или завтракает, кое-что о высшем лондонском обществе, – а именно, что, подобно тому как есть мужчины (вроде Родона Кроули, о положении которого мы только что упоминали), представляющиеся важными особами лицам, не знающим света, или неопытным новичкам, еще не осмотревшимся в Парке и постоянно встречающим озртченных джентльменов в обществе самой знатной молодежи, точно так же есть и леди, которых можно назвать любимицами мужчин, поскольку они пользуются успехом решительно у всех джентльменов, хотя и не вызывают никакого доверия и уважения у их жен.
— Уильям Теккерей, Ярмарка тщеславия
Бравый, печатая по тротуа́рам подошвами, он подносил к козырьку концы пальцев в перчатке и вздергивал нос, восхищая девиц.
— Леонид Добычин, Город Эн
Неподвижные газетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуа́рам, узкие пролетки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, – девяностые годы слагаются в моем представлении из картин разорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обреченной провинциальностью умирающей жизни.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Пробегая быстрыми, легкими ногами по жестким тротуа́рам шумных улиц, встречаясь с чужими, обгоняя чужих, среди этого множества неприятных, грубых людей, куда-то торопящихся, толкающихся, презрительно посматривающих на голубенькую ситцевую Гришкину рубаху и на его коротенькие синие штанишки, Гришка опять чувствовал странность и нелепость того, что он, мечтающий о прекрасных дамах, знающий много милых историй, живет вот именно здесь, в этом сером жестком городе, растет вот именно так, в этой чадной кухне, и все здесь так странно и чуждо ему.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века