В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремле́ниями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанием книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
— Лев Толстой, Война и мир
Первая глава развивается в 70-х годах прошлого века, на фоне русско-турецкой войны и народовольческого движения, в просвещенной либеральной семье; в эту семью является некий «демон», первая ласточка «индивидуализма», человек, похожий на Байрона, с какими-то нездешними порываниями и стремле́ниями, притупленными, однако, болезнью века, начинающимся fin de siècle[24].
— Александр Блок, Русь моя, жизнь моя…
Формы жизни, оставленные ему преобразованием, не согласовались ни с его духом, ни с его стремле́ниями, были ему не по мерке, не впору.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе
Величайшая цель и мечта искусства – отражение природной мощи человека в красоте и силе его тела и души – неизменно двигала стремле́ниями художников Древней Греции и Древней Индии.
— Иван Ефремов, Лезвие бритвы
Но еще один оттенок, по-видимому, связанный с моими чадролюбивыми стремле́ниями и, может быть, этот оттенок и был главным, а именно – ощущение того, что красота связана с какой-то великой тайной, которую нельзя обнажать.
— Фазиль Искандер, Сборник "Кролики и удавы"