(Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столи́цы, но что все-таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое.
— Лев Толстой, Война и мир
При сем не излишним считаю предупредить вас, что я всего менее литератор и, проживая ныне лет тридцать в губернском городе, удаленном как от резиденции[68], так и от столи́цы, я отвык от красноречивого изложения мыслей и не привык к модному языку.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Теперь представьте мое удивление: между тем, как я воображал себя на краю света, в уголке, пренебреженном просвещенными жителями столи́цы, на-днях, перебиравши листки Русского Инвалида, в № 284 прошедшего декабря, между важными известиями об американском жарком воскресенье, о бесконечном процессе Фуальдеса, о докторе Верлинге, Бонапартовом лейб-медике, вдруг попадаю на статью о Грузии: стало быть, эта сторона не совсем еще забыта, думал я; иногда и ею занимаются, а следовательно, и теми, которые в ней живут… И было порадовался, но что ж прочел?
— Александр Грибоедов, Горе от ума
После минерализованной, нечистой, пахнущей ржавым водопроводом и дешевым бактерицидом воды столи́цы был неописуемо приятен вкус земной воды.
— Иван Ефремов, Час Быка
Завтра же отправлюсь выбрать место для заложения крепости моей новой столи́цы...
— Даниил Мордовцев, Державный плотник