В указанном выше слове ударение должно быть поставлено на слог с буквой А — созерцАтельностью.
Ему вдруг пришло в голову, что если раньше он и любил леса, то любовь эта явно страдала безвредной созерца́тельностью.
— Терри Пратчетт, Вещие сестрички
Насытившись, барон переходит в кабинет и усаживается в мягкое кресло; пока слуга хлопочет у вытянутых ног барона, меняя штиблеты на пуховые туфли, барон, благодушно щуря глаза, с сытой созерца́тельностью наблюдает, как лондонский дождь там, за стеклом, заштриховывает зеленый пейзаж парка.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Насытившись, барон переходит в кабинет и усаживается в мягкое кресло; пока слуга хлопочет у вытянутых ног барона, меняя штиблеты на пуховые туфли, барон, благодушно щуря глаза, с сытой созерца́тельностью наблюдает, как лондонский дождь там, за стеклом, заштриховывает зеленый пейзаж парка.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена
Насытившись, барон переходит в кабинет и усаживается в мягкое кресло; пока слуга хлопочет у вытянутых ног барона, меняя штиблеты на пуховые туфли, барон, благодушно щуря глаза, с сытой созерца́тельностью наблюдает, как лондонский дождь там, за стеклом, заштриховывает зеленый пейзаж парка.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Необыкновенная эластичность этой философии, поддающейся всевозможным приложениям, вызвала к жизни у нас самые причудливые фантазии о нашем предназначении в мире, о наших грядущих судьбах; ее фаталистическая логика, почти уничтожающая свободу воли, восстановляя ее в то же время на свой лад, усматривающая везде неумолимую необходимость, обратясь к нашему прошлому, готова была свести всю нашу историю к ретроспективной утопии, к высокомерному апофеозу русского народа; ее система всеобщего примирения путем совершенно нового хронологического приема, занимательного образца наших философских способностей, вела нас к вере, что, упредив ход человечества, мы уже осуществили в нашей среде ее честолюбивые теории; наконец, она, быть может, лишила бы нас прекраснейшего наследия наших отцов, той целомудренности ума, той трезвости мысли, культ которой, сильно запечатленный созерца́тельностью и аскетизмом, проникал все их существо.
— Петр Чаадаев, Философические письма