Остальные мужчины тоже разоружились, как и подобает в доме Бога, уложив орудия смерти весьма впечатляющей ощетинившейся грудой на задней церковной скамье́.
— Диана Гэблдон, Чужестранка
Сам Яков Глок, среди многоярусных полок, аккуратных столбиков из in-quarto и беспорядочных груд из боевых листков, сидел на поломанной скамье́, владыкою всех этих манускриптов, опускулов[80] и фолиантов, запертых в его лавке, словно ветры в пещере Эола.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Потом, все в той же безучастности, она стала проводить часы, сидя на скамье́, устремив глаза на угол своей комнаты, занятая своими мыслями или ничем не занятая, но не слыша, когда ее звали по имени, словно деревянное изваяние какого-нибудь Донателло, только порою слабо вздыхая и тем обнаруживая признаки жизни.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Граф, а близ него и я с братом Фомою заняли места на первой скамье́, и на несколько минут, пока длилось общее молчаливое и томительное ожидание, углубился я в горестные воспоминания о тех днях, когда в других церквах, таясь за колоннами, так же выискивал я глазами Ренату.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Подобно ему и Костоглотов, тоже осунувшись, тоже перевесясь вперёд и назад, сидел на узкой скамье́ как хохлатая птица на жёрдочке.
— Александр Солженицын, Раковый корпус