Ты Богородицу велел грабить, – сипло говорит великан с си́вою косой и ударом кулака сшибает с несчастного клобук, блеснули седые волосы.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
И дядя Савелий, сверкая си́вою косою своей, повел рати на приступ.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
Павлов – русый, усатый, стреляет глазами по думщикам, как бы в ожидания подсказки; Сазонов – пожилой казак, заросший си́вою щетиной с подрезанными усами и седеющей головой, развалясь в кресле, вроде спит с открытыми глазами: всхрапнет со смаком, дрогнет, оглянется и опять примет прежнее покойное положение; Крыслов беспокойно вертится на резном стуле с высокой спинкой, то на лепной потолок уставится, то на готические своды двух окон с замысловатыми переплетами рам, то на трубу печки, вставленную в форточку, то на полированный стол с гнутыми ножками, на котором чинно расставлена дорогая фарфоровая посуда – тарелки, чашечки с блюдцами, тут же обливная кружка, алюминиевый котелок, в черных корках евангелие, иконка богородицы над столом, две полированные кровати под ворсистыми одеялами, пуховые подушки – экая уютность, язви его!
— Алексей Черкасов, Конь Рыжий