Я пожал Сержу́ руку: – Мы с тобой – как Манилов и Чичиков. – Он не читал про них.
— Леонид Добычин, Город Эн
Мне захотелось подружиться с ним, но верность Сержу́ удержала меня.
— Леонид Добычин, Город Эн
Утром, когда я расположился писать Сержу́ про Юдифь, вошла Евгения и подала мне записку, свернутую в трубочку.
— Леонид Добычин, Город Эн
На кладбище, возле могилы Карманова, вспомнив, я рассказал, как в то время, когда я гостил в Евпатории, Сержу́ покупали одной булкой больше, чем мне, и объясняли при этом, что платят за лишнюю из его собственных средств.
— Леонид Добычин, Город Эн
Одним из Расплюевых, состоящих при Серже Коврове, был некто пан Эскрокевич – личность темная, наружно грязноватенькая, и потому допускавшаяся к благородному Сержу́ не иначе, как с черного хода, через кухню, да и то в такое лишь время, когда в квартире не было никого постороннего.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы