Ударение в слове сенаторской

Из числа трех, мне незнакомых, двое не обращали на себя особого внимания: один – почти старик, в сена́торской тоге, угрюмый, с недвижным лицом заговорщика, – человек, о котором невольно думалось, что среди заговоров и козней всякого рода он должен чувствовать себя, как рыба в воде (я припомнил, что уже видел его в доме Гесперии в тот незабвенный день, когда она вручила мне пугион, предназначавшийся для страшного дела); другой – тоже немолодой, с лицом незначащим, но одетый с большим щегольством, выбритый тщательно, с пальцами в перстнях; волосы у него были тщательно зачесаны на лоб, чтобы скрыть лысину, – единственная черта, сближавшая его с «лысым прелюбодеем», как побежденные галлы называли божественного Юлия. — Валерий Брюсов, Моцарт

Святотацкому по окончании сена́торской ревизии от чинов Черноморского градоначальства». — Илья Ильф, Двенадцать стульев. Золотой теленок