По двору весело сновали слуги: одни – занятые в кухнях и бегавшие по только что починенным лестницам с таким видом, как будто они всегда жили в этом доме; другие – приставленные к сараям, где экипажи, размещенные по номерам, стояли словно уже полвека, и к конюшням, где лошади, жуя овес, отвечали ржанием своим конюхам, которые разговаривали с ними гораздо почтительнее, чем иные слуги со свои́ми хозяевами.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
— Ты тоже считаешь, что я плохая, да, Дол? — спросила она, выжидательно уставившись на меня свои́ми зелеными глазищами.
— Жаклин Уилсон, Разрисованная мама
И, не обращая внимания на опасность и на крики матросов, ругавших ее гребцов, она с натянутыми шнурками руля быстро, тревожно искала кого-то глазами в катере и вдруг, увидя меня, весело, как ребенок, сверкнула свои́ми черными глазами и закивала мне головой.
— Николай Гарин-Михайловский, Детство Тёмы
Подробность: книжный шкап из квартиры Мудреца, потеряв одну из своих толстых точеных ножек, тащился, прихрамывая на трех ногах, поминутно роняя в грязь то ту, то другую из расшелестевшихся всеми свои́ми страницами книг.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Час Великого Пана, Démon de Midi[253], и нашего скромного русского полуденного, о котором я в детстве, в Калужской губернии, свои́ми ушами: «Лёнка, идем купаться!» – «Не пойду-у: полуденный утащит». – Магия, мифика и мистика самой земли, самого земного состава.
— Марина Цветаева, Проза