Лицо ее просияло све́тлою, радостною надеждою.
— Федор Достоевский, Униженные и оскорбленные
Тут не бурнопламенное воображение юноши кружится на высотах и сверкает во мраке, подобно ночному метеору, блестящему и в минуту исчезающему, но мысль мудрого мужа, разумом освещаемая, тихо несется на легких крыльях веющего зефира – несется ко храму вечной истины и све́тлою струею свой путь означает. – Я читал еще его «Парамифии»,[150] нежные произведения цветущей фантазии, которые дышат греческим духом и прекрасны, как утренняя роза.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза
Везде богатые темно-зеленые и тучные луга, где пасутся многочисленные стада, блестящие своею перловою и серебряною волною; везде прекрасные деревеньки с кирпичными домиками, покрытыми све́тлою черепицею; везде видите вы маленьких красавиц (в чистых белых корсетах, с распущенными кудрями, с открытою снежною грудью), которые держат в руках корзинки и продают цветы; везде замки богатых лордов, окруженные рощами и зеркальными прудами; везде встречается вам множество карет, колясок, верховых; множество хорошо одетых людей, которые едут из Лондона и в Лондон или из деревень и сельских домиков выезжают прогуливаться на большую дорогу; везде трактиры, и у всякого трактира стоят оседланные лошади и кабриолеты – одним словом, дорога от Дувра до Лондона подобна большой улице многолюдного города.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза
И стало жутко и отрадно на сердце от всех этих воспоминаний… Все это было так мирно, так хорошо, и все это минуло уже безвозвратно… Тихие и добрые глаза сомкнулись навеки; голодный червь уже давным-давно повыглодал их – теперь на их месте зияют там, под землею, две костяные впадины, и этим впадинам никогда, никогда не улыбнуться тою све́тлою, честною, безгранично любящею улыбкою, какою улыбались некогда глаза до обожания любимой женщины.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Анна сперва ужасалась, а потом привыкла, и гроб стал ей казаться диваном, тем более, что надоевшую черную обивку заменил он све́тлою, серебряным глазетом снаружи и белым атласом внутри, «дабы гроб светел был и приятен».
— Дмитрий Мережковский, Сборник "Царство Зверя"