В романе, в отличие от «книги», как об этом писал Гегель, «отсутствует самобы́тное поэтическое состояние мира»: «роман в современном значении предполагает прозаически упорядоченную действительность».[6] Однако здесь «снова полностью выступает богатство и разнообразие интересов, состояний, характеров, жизненных отношений, широкий фон целостного мира, равно поэтическое изображение событий».[7] Круги событий в романе по сравнению с «самобытной эпопеей» ýже, но познание жизни может проникать глубже в действительность.
— Лев Толстой, Анна Каренина
Русский роман обращается исключительно в области патологической анатомии; в нем постоянное указание на грызущее нас зло, постоянное, безжалостное, самобы́тное.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Все это пророчило для нашей поэзии какое-то другим народам неведомое, своеобразное и самобы́тное развитие.
— Николай Гоголь, Духовная проза
Все это пророчило для нашей поэзии какое-то другим народам неведомое, своеобразное и самобы́тное развитие.
— Николай Гоголь, Ревизор
Вокруг его вдруг образовалось их целое созвездие: Дельвиг, поэт-сибарит, который нежился всяким звуком своей почти эллинской лиры и, не выпивая залпом всего напитка поэзии, глотал его по капле, как знаток вин, присматриваясь к цвету и обоняя самый запах; Козлов, гармонический поэт, от которого раздались какие-то дотоле не слышанные, музыкально-сердечные звуки; Баратынский, строгий и сумрачный поэт, который показал так рано самобы́тное стремление мыслей к миру внутреннему и стал уже заботиться о материальной отделке их, тогда как они еще не вызрели в нем самом; темный и неразвившийся, стал себя выказывать людям и сделался чрез то для всех чужим и никому не близким.
— Николай Гоголь, Ревизор