Железный треск, разваливающийся над головой, круто сдвинул вбок ро́вик, толкнул клубящуюся наволочь черного дыма в лицо, и Кузнецов закашлялся - его душило ядовитостью тола.
И, втиснувшись в тесный ро́вик, вынужденный прижаться своими коленями к коленям Святова, Кузнецов на миг испугался этого случайного прикосновения: он не сразу понял, чьи колени дрожали - его или связиста, - и попытался отодвинуться как можно дальше к стенке.
Загорающиеся в небе фонари ракет так по-дневному, выпукло освещали орудие, площадку, ро́вик, что Кузнецов метров за десять увидел под бровкой огневой площадки темную, склоненную к земле фигурку, а в двух шагах от нее, за бруствером, бугорком проступало распластанное на снегу человеческое тело, лежавшее животом вниз.
И какие-то живые серые комочки падали по земляной стене, рассыпая из узких нор пшеничные зерна, сбегали в ро́вик, сновали, метались по горбом выгнутой спине лежавшего ничком Чибисова.
Лишь двое в блиндаже были на ногах - раненный в плечо связист Святов, тот самый белесый мальчик, неловко скрывавший свой первый испуг на войне, когда Кузнецов во время бомбежки спрыгнул к нему в ро́вик, и Чибисов с перебинтованной рукой, висевшей на грязной марлевой перевязи.