Он развалился на мягких подушках превосходной, с двойными рессо́рами английской кареты; его мчала пара добрых коней; он знал, что до ближайшей станции семь лье.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
Сидя в углу покойной коляски, чуть покачивавшейся своими упругими рессо́рами на быстром ходу серых, Анна, при несмолкаемом грохоте колес и быстро сменяющихся впечатлениях на чистом воздухе, вновь перебирая события последних дней, увидала свое положение совсем иным, чем каким оно казалось ей дома.
— Лев Толстой, Анна Каренина
По широкой, обсаженной деревьями, большой бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессо́рами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом.
— Лев Толстой, Война и мир
В самом деле, в его доме не нашли ничего, кроме золотой посуды, богатых курильниц, покойных мебелей, кресел с подушками и рессо́рами, раздвижных столов с разными затеями, нескольких окруженных ароматами кроватей, утвержденных на деках музыкальных инструментов, — вроде кроватей доктора Грема[88], за позволение провести ночь на которых он некогда брал сотни стерлингов с английских сластолюбцев; словом, в доме Сегелиеля нашли лишь выдумки богатого человека, любящего чувственные наслаждения, лишь все то, из чего составляется приволье (comfortable) роскошной жизни, но больше ничего, ничего могущего возбудить малейшее подозрение.
— Владимир Одоевский, Русские ночи
По широкой, обсаженной деревьями, большой бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессо́рами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом.
— Лев Толстой, Война и мир