Разочарованный в Рена́те Шатонеф, Генрих опять обратился к Марии Клевской.
— Кондратий Биркин, Временщики и фаворитки
Покоренный величием тех далей, которые открывались передо мною – мира демонов, в который наш мир человеков вброшен как малый остров среди океана, – я временно как бы забыл о графе Генрихе и о клятве, данной мною Рена́те.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
С томительной поспешностью старался я всем существом впитать в себя блаженство высоты и исступленно говорил Рена́те, что самое благоразумное – было бы мне умереть, чтобы счастливым и победителем оставить эту жизнь, в которой, несомнительно, еще ждали меня, не в первый раз, трагические маски скорби и поражения.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Я бросился к Рена́те, я стал перед ней на колени, как в хорошее, давнее время, я начал целовать ей руки и говорить о том, как безмерно ее люблю и как изнемогаю смертельно все эти дни от ее суровой неприступности.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел
Наконец, благословив воду, он этой освященной водой брызнул на все четыре страны света и, сев на архиепископское кресло, приказал Рена́те приблизиться.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел