Ах, клянусь всеми святыми ученого Олимпа и всеми кумирами райка, я не был создан, чтобы стать парижанином, то есть чтобы всегда отскакивать, как мяч, между двух раке́ток, от толпы бездельников к толпе буянов!
— Виктор Гюго, Отверженные
Колон снял с ремня пару выкрашенных белой краской круглых дощечек-раке́ток, повернулся к выглядывавшей из-за старой лимонадной фабрики клик-башне и, дождавшись сигнала дежурившей там горгульи, с жаром и пылом попытался изобразить человека, который ведет сеанс одновременной игры в настольный теннис на двух столах сразу и негнущимися руками.
— Терри Пратчетт, Пятый элефант
Через минуту или две один из троллей бросил взгляд на клик-башню, толкнул приятеля в бок локтем, снял с пояса свой комплект раке́ток и послал ответный сигнал (правда, с меньшим, чем у Колона, воодушевлением).
— Терри Пратчетт, Пятый элефант
И когда я, как мяч меж теннисных раке́ток, перешвыриваемый из стран в страны, из прошлого в грядущее и отбиваемый назад, в прошлое, выпав случайно из игры, спросил: «Кто вы такой и как вам могло хватить жизни на столько странствий?» – вы – с учтивым поклоном – назвали себя.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
И когда я, как мяч меж теннисных раке́ток, перешвыриваемый из стран в страны, из прошлого в грядущее и отбиваемый назад, в прошлое, выпав случайно из игры, спросил: «Кто вы такой и как вам могло хватить жизни на столько странствий?» – вы – с учтивым поклоном – назвали себя.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка