Был учеником некоего равви́на-философа – в еврейской среде долго бытовали легенды, что Аристотель, а также и Платон были знакомы с раввинской мудростью и находились под ее влиянием.
— Джеймс Джойс, Улисс
На этот раз меня пустили к артистам и даже дали работу: загримировать одну девочку под равви́на.
— Вениамин Каверин, Два капитана
Но какое оскорбление – скверная, хотя и грамотная, речь равви́на, какая пошлость, когда он произносит «государь император», какая пошлость все, что он говорит!
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Четырнадцатилетний мальчик, которого натаскивали на равви́на и запрещали читать светские книги, бежит в Берлин, попадает в высшую талмудическую школу, где собирались такие же упрямые, рассудочные, в глухих местечках метившие в гении юноши: вместо Талмуда читает Шиллера, и, заметьте, читает его как новую книгу; немного продержавшись, он падает из этого странного университета обратно в кипучий мир семидесятых годов, чтобы запомнить конспиративную молочную лавку на Караванной, откуда подводили мину под Александра, и в перчаточной мастерской и на кожевенном заводе проповедует обрюзгшим и удивленным клиентам философские идеалы восемнадцатого века.
— Осип Мандельштам, Век мой, зверь мой
Он сидит на портрете, похожий на еврея, даже на равви́на, с неряшливой бородой, в которой, кажется, он скребет пальцем.
— Юрий Олеша, Сборник "Три толстяка"