Пожалуй, еще в то время, когда Терезин дедушка, пра́жский торговец, стал во всеуслышанье благоговеть перед красотой своей дочери, Терезиной матери.
— Милан Кундера, Невыносимая легкость бытия
Продавщицы больших магазинов величали его “пан доктор” (пра́жский тамтам действовал отлично) и спрашивали его советов касательно своих насморков, больных поясниц и нерегулярных менструаций.
— Милан Кундера, Невыносимая легкость бытия
Не менее серьезно принимала Рената повести, будто из могилы святого Адальберта в Богемии, когда ее открыл епископ Пра́жский, излилось столь укрепляющее благоухание, что все присутствующие три дня после того не нуждались в пище, или будто в одном женском цистерианском монастыре, во Франции, святость жизни была столь высока, что, с божьего благословения, дабы не вводить в монастырь никого со стороны и все же продолжить его население, каждая монахиня, не зная мужа, родила по девочке, которая должна была стать ее преемницей.
— Валерий Брюсов, Огненный ангел