Флорентино Арисе, наоборот, по душе пришлись радости наготы, и она с наслаждением раздевала его, едва он закрывал за собою дверь, не дав времени ни поздороваться, ни снять шляпу и очки, и, позволяя целовать себя, осыпала его поцелуями, а сама расстегивала пуговицы на его одежде, снизу доверху, сперва – на ширинке, одну за другой: поцелуй – пуговица, поцелуй – пуговица, затем шла пряжка на ремне, и наконец – пуговицы жилета и рубашки – и так выпрастывала его из одежды, словно потроши́ла живую рыбу.
— Габриэль Маркес, Любовь во время чумы
Она не забыла навыков, приобретенных в доме отца: охотилась на оленей и лебедей, ставила капканы на зайцев, ловко потроши́ла дичь, готовила мясо и даже умела обрабатывать шкурки и шить из них одежду.
— Кен Фоллетт, Столпы Земли
Мать Камы в это время, сидя на корточках возле кухонной веранды, потроши́ла над тазиком очищенную курицу, время от времени отбрасывая собакам ненужные внутренности.
— Фазиль Искандер, Сандро из Чегема