«Только погляди на меня, – сказал он перед тем, как покончить с собой, – я хотел рисовать миниатюры, а подцепил слоновью болезнь!» Разбухшие события этой ночи ножей-полуме́сяцев напомнили Надир Хану его соседа, ибо жизнь, эта вредина, опять не укладывалась в натуральную величину.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Все утро она провела наедине со смешками Зохры и отголосками имени демона Раваны, ведать не ведая, что творится там, в промышленном квартале, и ум ее блуждал на свободе, и она размышляла над тем, что весь мир, кажется, обезумел; и когда послышались вопли, и Зохра, которую она не успела остановить, внесла свою лепту, что-то ожесточилось в ней, и Амина осознала, что она – дочь своего отца, ей явилось призрачное воспоминание о Надир Хане, который укрывался на кукурузном поле от ножей-полуме́сяцев, и в ноздрях у нее защипало, и она бросилась вниз по лестнице – выручать, невзирая на истошный визг Зохры: «Что ты делаешь, сестричка-джи, это же скотина, не пускай его сюда, ты что, потеряла рассудок?» …Моя мать открыла дверь, и Лифафа Дас ввалился внутрь.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Там, куда показывал герцог, среди тянущейся к горизонту теневой ряби дюнных полуме́сяцев по прямой линии двигалась песчаная волна — продолговатый песчаный холм.
— Фрэнк Герберт, Дюна
Петр очарованно глядел на пелену Азовского моря, на стены, на искры полуме́сяцев на минаретах, на корабли, на пышный свет заката.
— Алексей Толстой, Петр Первый