Стояла допрежь сего Русь на двух перста́х, а как она будет стоять на трех, про то бабушка надвое сказала.
— Даниил Мордовцев, Державный плотник
На перста́х моих виделися мне остатки мозга человеческого; ноги мои стояли в тине.
— Александр Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву
Так и теперь: знает он очень хорошо, что с возвращением его в Трегуляевский монастырь он неминуемо подвергнется по меньшей мере нещадному наказанию «шелепами» и аресту на цепи, что для него гораздо было бы безопаснее ходить по казачьим станицам либо пробраться дальше, в горы, — но он убедился, что душевное спасение вполне возможно получить и в стенах того монастыря, откуда он бежал, что царствие антихриста еще не настало, что безбоязненно может ходить в церковь и с брадобритыми, что, наконец, в трех первых перста́х, складываемых для крестного знамения, вовсе не сидит сатана, — а потому и спешит возвратиться в свою обитель.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
По реке тихой поплыней[147] плывут двенадцать грешных дев, белый камень алатырь, что цвет, томно светится в их тонких перста́х.
— Алексей Ремезов, Сказка серебряного века
По Москве ходит рыжий поп Филька и, когда соберутся около него, начинает неистовствовать: «Послан-де я от бога учить вас истинной вере, апостолы Петр и Павел мне сородичи… Чтоб вы крестились двумя перстами, а не тремя: в трех-де перста́х сидит Кика-бес, сие есть кукиш, в нем вся преисподняя, – кукишом креститесь…» Многие тут же в него верят и смущаются.
— Алексей Толстой, Петр Первый