И, Боже мой, взгляните только: на вершине двухэтажного холма, где когда-то стояли увитые бугенвилией дворцы Уильяма Месволда и гордо взирали на море… взгляните на этого огромного розового монстра, на это здание, на перламу́трово-конфетный небоскреб, обелиск женщинам Нарликара – он загородил собою все, он заслонил круглую площадку детства… да, то был мой Бомбей, но и не совсем мой, ибо вот мы доехали до Кемпова угла и обнаружили, что и рекламные щиты «Эйр Индиа» с маленьким раджою, и мальчик Колинос исчезли, исчезли навсегда, и сама компания Томаса Кемпа растворилась бесследно… эстакады перекрещивались там, где во время оно изготовлялись лекарства и эльф в хлорофилловой шапочке встречал проезжающих ослепительной улыбкой.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Не знаю, скоро ли она замолчала, но небо успело потемнеть, море поблекло и стало перламу́трово-серым.
— Джон Фаулз, Волхв
Она стояла ярдах в десяти, в элегантном летнем платье времен первой мировой, в перламу́трово-синюю, белую и розовую полоску.
— Джон Фаулз, Волхв
Она сбросила брючки клеш и осталась в перламу́трово-розовом комби.
— Олдос Хаксли, О дивный новый мир
Он обнаружил, что вспоминает змея, реющего в перламу́трово-голубом каладанском небе, Пауля, радостно смеющегося при виде этого змея.
— Фрэнк Герберт, Дюна