Каждый день, а то и по два раза в день почтенный седовласый господин, очень прилично одетый, по описанию привратника, приходил справляться о самочувствии раненого и оставлял толстый пакет корпии для перевя́зок.
— Виктор Гюго, Отверженные
«От всех моих поездок, – écrit-il а l’Empereur»,[416] – получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевя́зок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему все дежурство и все принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков все съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке.
— Лев Толстой, Война и мир
Иод, требовавшийся для операций и перевя́зок, был в кристаллах.
— Борис Пастернак, Доктор Живаго
С этим чувством засыпал, и просыпался, и смотрел, как сестра разматывает бинты во время перевя́зок.
— Константин Симонов, Солдатами не рождаются
«От всех моих поездок, – écrit-il а l’Empereur»,[416] – получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевя́зок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему все дежурство и все принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков все съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке.
— Лев Толстой, Война и мир