Он был человек отлично образованный, славно знал по-латыни, был хороший ботаник; в деле воспитания мечтатель с юношескою добросовестностью видел исполнение долга, страшную ответственность; он изучил всевозможные трактаты о воспитании и педаго́гии от «Эмиля» и Песталоцци до Базедова и Николаи; одного он не вычитал в этих книгах – что важнейшее дело воспитания состоит в приспособлении молодого ума к окружающему, что воспитание должно быть климатологическое, что для каждой эпохи, так, как для каждой страны, еще более для каждого сословия, а может быть, и для каждой семьи, должно быть свое воспитание.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Педаго́гии он, например, выучится и будет с кафедры сам отлично преподавать педагогию, а все-таки педагогом не сделается.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Педаго́гии он, например, выучится и будет с кафедры отлично преподавать педагогию, а сам все-таки педагогом не сделается.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Ребенок не будет вас слушать, если вы заговорите самым систематическим путем отдельно об анатомии лошади, о механизме ее мускулов, о химическом превращении сена в кровь и тело, о лошади как движущей силе, о лошади как эстетическом предмете, — дитя — отъявленный энциклопедист; подавайте ему лошадь всю, как она есть, не дробя предмета искусственно, но представляя его в живой цельности, — в том вся задача педаго́гии, доныне нерешенная.
— Владимир Одоевский, Русские ночи
Не стал он ходить в школу, и над спиной его взвилась плеть префекта: стала та плеть, по всем правилам тогдашней педаго́гии, «по часту» бороздить спину трегуляевского школьника, и чаще и чаще стал он избегать школы.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом