Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, не участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, не пошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, парази́тную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
— Антон Чехов, О том, о сём…
Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, парази́тную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
— Антон Чехов, Палата № 6
Сказать же смотрителю, чтоб он перестал красть, или прогнать его, или совсем упразднить эту ненужную парази́тную должность, – для него совершенно не под силу.
— Антон Чехов, Палата № 6