В свойстве характера Катерины Ивановны было поскорее нарядить первого встречного и поперечного в самые лучшие и яркие краски, захвалить его так, что иному становилось даже совестно, придумать в его хвалу разные обстоятельства, которые совсем и не существовали, совершенно искренно и чистосердечно поверить самой в их действительность и потом вдруг, разом, разочароваться, оборвать, оплева́ть и выгнать в толчки человека, которому она, только еще несколько часов назад, буквально поклонялась.
— Федор Достоевский, Преступление и наказание
А ведь „уловку двадцать два“ нельзя было ни потрогать, ни прочесть, и, стало быть, ее нельзя было осмеять, опровергнуть, осудить, раскритиковать, атаковать, подправить, ненавидеть, обругать, оплева́ть, разорвать в клочья, растоптать или просто сжечь.
— Джозеф Хеллер, Уловка-22
Двести лет вырабатывался этот главный тип нашего общества под непременным, еще двести лет тому указанным принципом: ни за что и никогда не быть самим собою, взять другое лицо, а свое навсегда оплева́ть, всегда стыдиться себя и никогда не походить на себя – и результаты вышли самые полные.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Когда плот приблизился к нему, он поднял свою уродливую голову и широко раскрыл пасть, словно хотел проглотить или, по крайней мере, оплева́ть незваных гостей.
— Владимир Обручев, Плутония. Земля Санникова