Но теперь опере́тка грозила плохим, и уже не шароварам, не московским, не Ивану Ивановичу какому-нибудь, а грозила она самому Сергею Ивановичу Тальбергу.
В начале шестидесятых годов веселый и жизнерадостный водевиль сменила опере́тка с ее двусмысленностями и опошлением серьезных исторических сюжетов.
И он оказался до известной степени прав: вышла действительно опере́тка, но не простая, а с большим кровопролитием.
Когда же к концу знаменитого года в Городе произошло уже много чудесных и странных событий и родились в нем какие-то люди, не имеющие сапог, но имеющие широкие шаровары, выглядывающие из-под солдатских серых шинелей, и люди эти заявили, что они не пойдут ни в коем случае из Города на фронт, потому что на фронте им делать нечего, что они останутся здесь, в Городе, Тальберг сделался раздражительным и сухо заявил, что это не то, что нужно, пошлая опере́тка.
Я по профессии тенор, пою в театре, который, в свою очередь, тоже синоним - не то опера, не то опере́тка, не то все вместе - музыкальная драма, черт знает что такое!