Недалеко от нее навалился на стол мрачный октави́ст Митропольский, волосатый детина, похожий на дьякона-расстригу, с огромными глазами на пьяном лице; смотрит в рюмку водки перед собою, берет ее, подносит ко рту и снова ставит на стол, осторожно и бесшумно, – не может почему-то выпить.
— Максим Горький, Макар Чудра и многое другое…
Гораздо больше нравился мне октави́ст Митропольский; являясь в трактир, он проходил в угол походкой человека, несущего большую тяжесть, отодвигал стул пинком ноги и садился, раскладывая локти по столу, положив на ладони большую, мохнатую голову.
— Максим Горький, Макар Чудра и многое другое…
Октави́ст крепко растирал ладонью свои небритые щеки, точно ему было холодно, и хрипел.
— Максим Горький, Макар Чудра и многое другое…
Прибежал еще старенький городовой, с мокрыми красными глазами, с разинутым от усталости ртом, взял в руку конец веревочки, которой был связан октави́ст, и тихонько повел его в город.
— Максим Горький, Макар Чудра и многое другое…
Регентовал обычно великий знаток Среброструнов от Знамения, а октаву держал сам знаменитый и препрославленный Сугробов, бродячий октави́ст, горький пьяница и сверхъестественной глубины бас.
— Александр Куприн, Париж интимный