В полотенце можно заворачиваться для тепла, когда вы пересекаете холодные пространства Яглан-бетанских лун; на полотенце можно нежиться на сияющих мраморных песках пляжей Сантрагинуса V, вдыхая одуря́ющие ароматы моря; полотенцем можно укрываться, ночуя под звездами, так красно сияющими над покинутой цивилизацией Какрафона; полотенце можно употребить как парус, сплавляясь на миниплотах по медленной сонной реке Моль; его можно намочить и использовать в рукопашной битве; или обернуть вокруг головы, чтобы защититься от ядовитых испарений или от пристального взгляда Прожорливого Приставучего Чудища Трааля (умопомрачительно тупое животное, оно считает, что если вы его не видите, то и оно не видит вас – глупое как пробка, но очень-очень прожорливое); в случае опасности полотенцем можно подавать сигнал “sos”, ну и конечно, полотенцем можно вытереться, если оно все еще достаточно чистое.
— Дуглас Адамс, Путеводитель “Автостопом по Галактике”
А так как имеет место тенденция к превращению социальных слоев общества в наследственный институт, то борьба эта принимает поистине одуря́ющие формы, ибо речь идет уже о судьбе потомков, рода.
— Александр Зиновьев, Зияющие высоты
– О да, конечно, – ответила Бэтси, тихо покачиваясь в большом вольтеровском кресле. – Но только мне больше нравятся одуря́ющие, нежные запахи… Например, я люблю цветы магнолии, померанцевые цветы… Они пахнут так сильно, так сладко, что у меня является желание их есть.
— Александр Куприн, Олеся
Наглый, колдовской месяц, сводник влюбленных, друг мертвецов, покровитель лунатиков, одуря́ющие запахи ночной фиалки и ее безумно жаждущего тела, зеленые и красные огни в ее зрачках...
— Александр Куприн, Париж интимный