Ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголи́ли и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
— Лев Толстой, Война и мир
И Людвиг Андерсен, вытянув шею, дрожа и заикаясь, хотя он ничего не говорил, стоял в талом мокром снегу, дрожал, и пот, липкий и холодный, обливал его тело, и все существо было наполнено одним срамным, унизительным чувством: как бы его не увидели, как бы не обратили на него внимания, не схватили его, не оголи́ли тут, на снегу, его, Людвига Андерсена.
— Михаил Арцыбашев, Санин
И разом оголи́ли мою душу!
— Фазиль Искандер, Сборник "Кролики и удавы"
…Кто–то говорил, что козы оголи́ли Грецию и Малую Азию.
— Фазиль Искандер, Сандро из Чегема
Ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголи́ли и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
— Лев Толстой, Война и мир