Один вояка выдрал из снега мерзлый капустный лист и, не успевши изжевать о́вощь, сжимал зеленый лоскуток в горсти, утянув его в рукав.
Ребятишки, свои и чужие, партизанят в таком огороде, зеленцом еще о́вощь таскают, оголят огород, и живи как хочешь, ешь хлеб с кырлыком, с сорняком, стало быть, а на одном хлебе немного наработаешь, да и не хватит хлеба до нового урожая без хорошего приварка.
И поля хлебородные, и сады благодатные, и винограды обительны, и о́вощь многоразличная, и звери, и птицы!
Лето было дождливым, вымокали плохо созревавшие хлеба, огороды стояли, полные воды, и разноличная о́вощь сгнивала прямо в земле или, наоборот, пускалась в буйный рост, на капусте начинали расти добавочные кочанчики, листья скручивались в какие-то неведомые вавилоны, словом, дельной капусты, основного овоща русских огородов, тугой и плотной, годной и в солку, и в лежку, нынче можно было не ждать.
Пленные грызли о́вощь сырьем, лезли к кострам русских солдат, те морщились, будто от дыма, косились на фрицев, но уже не дрались, хоть немцы эти и пленные, -- но тоже ведь люди, и тоже жрать хотят.