Судно неслось изо всех сил не только потому, что весь ее экипаж рассчитывал на то, что им снова доведется в течение месяца крейсировать у неприя́тельского побережья, но еще и потому, что всем офицерам не терпелось услышать вести из Лондона, узнать из «Гэзетт» официальную реакцию на их подвиг – представление Джека Обри к чину капитана первого ранга и, возможно, продвижение по службе для остальных.
— Патрик О`Брайан, Командир и штурман
Сам он выстрелил в носовую часть неприя́тельского корабля, пробив ее железным ядром.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Русь, великая, родная Русь в этом удаленном от Москвы уголке своем представилась Игнатию такою спокойною, простою, мирно зеленеющей, как будто все, что творится в иных ее пределах, – случайное, навязанное ей со стороны завистников, и даже около неприя́тельского рубежа она хранит гордую мысль о своей неумирающей силе, о своем счастии в будущих временах, о своей непобедимости...
— Валентин Костылев, Иван Грозный. Невская твердыня
Трюмный старшина в момент взрыва неприя́тельского снаряда стоял вблизи злополучного элеватора, держа в руке большой ключ от клапанов затопления.
— Алексей Новиков-Прибой, Цусима
Будучи результатом неприя́тельского нашествия или военных побед, оно в этих странах было в известном отношении узаконено древним правом завоевателя; везде, где вы находите господ и крепостных, вы найдете также либо власть одной расы над другой, либо обращение людей в рабство на поле сражения, – у нас же одна часть народа просто подчинилась другой, притом так, что порабощенной части никогда и в голову не пришло жаловаться на потерю своей свободы и никогда она не чувствовала себя сколько-нибудь оскорбленной, униженной, опозоренной этой переменой в своей судьбе.
— Петр Чаадаев, Философические письма