Я прежде осуждал было г-на Суворина за случай его с г-ном Голубевым.[63] Мне казалось, что нельзя же так вывести совсем непови́нного человека на позор, да еще с описанием всех душевных его движений.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Оба подсудимые сидели хотя и на одном и том же «татебном» отделении, но в разных камерах; значит, трудно было предположить о какой-либо стачке между ними; затем последнее показание Гречки во всех подробностях совпадало с показанием Вересова, подтверждая его вполне и безусловно; наконец нравственное убеждение следователя заставляло его видеть в Гречке, с первого до последнего взгляда, только опытного «травленого волка», у которого в последнем лишь признании зазвучала человечески-искренняя струнка, а в Вересове, напротив того, с самого начала и до конца решительно все изобличало хорошего, честного и непови́нного человека, запутанного в дело случайно, посредством стечения несчастно сгруппировавшихся для него фактов и обстоятельств.
— Всеволод Крестовский, Петербургские трущобы
Знаменитая резолюция Петра I (через 7 лет по кончине Дмитрия): «Написать нечто против раскола и сказать на Дмитрия с братьею», вследствие которой Стефан Яворский тайно написал, а Питирим нижегородский явно напечатал подложное деяние на Мартина армянина, набросила сильную тень на святителя Дмитрия, непови́нного в этом нехорошем деле, сделанном после его кончины.
— Павел Мельников-Печерский, Княжна Тараканова и принцесса Владимирская
Повсюду стали ариане возбуждать на непови́нного вражду и распространять злую клевету, стараясь, чтобы тот, кто достоин небесных селений, был не только низвержен с земного святительского престола, но и изгнан из города.
— И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси
Это злые люди выдумывают разные обвинения, нарочно подтасовывают факты, чтобы его, непови́нного, очернить в глазах Государя и Государыни...
— Феликс Юсупов, Конец Распутина. Мемуары