Толпа, отслушав речь, разочарованная и насмешливая, начала уже расходиться, когда в воздухе нежданно возник звук: это было тихое и тонкое, будто стеклянное, дребезжание, подымавшееся вверх и вверх, как голос непрерывно натя́гиваемой струны: экс начал свою работу.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Толпа, отслушав речь, разочарованная и насмешливая, начала уже расходиться, когда в воздухе нежданно возник звук: это было тихое и тонкое, будто стеклянное, дребезжание, подымавшееся вверх и вверх, как голос непрерывно натя́гиваемой струны: экс начал свою работу.
— Сигизмунд Кржижановский, Клуб убийц Букв
Толпа, отслушав речь, разочарованная и насмешливая, начала уже расходиться, когда в воздухе нежданно возник звук: это было тихое и тонкое, будто стеклянное, дребезжание, подымавшееся вверх и вверх, как голос непрерывно натя́гиваемой струны: экс начал свою работу.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Голос Андрея, как звук натя́гиваемой струны, поднимался все выше, выше, и казалось, что вот-вот он оборвется.
— Михаил Шолохов, Поднятая целина