Тогда лицо, придвинувшись еще ближе, назва́ло некоторую цифру.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Но почему ты, убогое человечье существо, назва́ло свой стих не моим лучезарным именем, а темным именем вора и нарушителя правд?
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Сроду впервые начальство по имени по отчеству его назва́ло.
— Павел Мельников-Печерский, Княжна Тараканова и принцесса Владимирская
Умолчало оно и о том, для кого вредны секты, признанные вредными: для церкви, или для государства, или для народа; не указало и того, в каком отношении они вредны: в политическом, или в религиозном, или по причине нарушения последователями их существующих уставов городского и земского благоустройства; не объяснено и того, в чем именно состоит вред; не предостерегло таким образом народа от того, что само назва́ло вредной язвой… Но этого мало; в законодательстве[45] после поименования под рубрикой вредных ересей: духоборцев, иконоборцев, молокан, иудействующих и скопцов, присовокупляется выражение: и других.
— Павел Мельников-Печерский, Княжна Тараканова и принцесса Владимирская
Тогда лицо, придвинувшись еще ближе, назва́ло некоторую цифру.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена